Фото: «Культура 75»
Знали ли вы о том, что большинство казачьих песен – молитвы, например, «Не для меня» или «Чёрный ворон»? Образы рисуются такие, что человек не боится смерти, ведь он знает, что она когда-нибудь да придёт. О казачьих песнях, истории, религии и о любви к Забайкалью мы поговорили с Митрополитом Читинским и Петровск-Забайкальским Димитрием.
В начале нашего разговора в одном из просторных и светлых кабинетов в здании Читинского епархиального управления мы начали беседу с истории казачества.
– Я с огромным почтением отношусь к казачеству. Более того, я долгое время был войсковым священником в нашем Забайкальском казачьем войске. Это роднит меня с Забайкальским краем, казачеством. Но при этом нужно понимать, что всё-таки казаков было не так много, как кажется. В доказательство этому, наше войско сформировали не только из казаков, а также из крестьян и иных поселенцев, которые проживали на местности.
Мой собеседник поделился, что казачество, как явление, сложилось из целого ряда обстоятельств, но, как правило, это были люди, которые жили на окраинах государства. Строго говоря, по большому счёту, они воевали за свою землю.
– Почему я остановился на этом? Потому, что когда заходит речь о Боге в жизни казака, то мы можем говорить о готовности сражаться до смерти. Здесь нужно понимать, что это было в крови у каждого казака и всего казачьего рода. Это и являлось основанием того большого героизма, который они проявляли в течение всей своей истории, независимо от территории – наше ли это Забайкалье, Сибирь и другие места.
–Какую роль играл Бог в жизни казака?
- Казак знал, что жизнь у него всё равно прекратится. Но прекратится земная, а дальше будет жизнь вечная. Для того, что перейти в вечную, он должен достойно прожить земную. Жизнь казака была открытой – он жил на виду у всей своей станицы, родных и близких. Бог, как раз, помогал им осознавать свою жизнь в более глубоком и масштабном смысле. Здесь казак хлебопашец, защитник границ, но в случае войны они говорили: «Я скорее умру, чем честь казачью предам». Поэтому они отличались и вкладом в церковь, они строили храмы.
– Насколько казаки были вовлечены в строительство церквей и храмов?
–У нас есть не единственная, но интересная история. Село Знаменка. Я лично читал переписку жителей этой казачьей станицы с управляющим епархией (тогда он был в Иркутске – авт.). Они написали ему, что захотели построить храм. В ответ им он задал вопросы об имеющихся средствах на строительство храма, его содержание и содержание священника. Казаки вновь ему ответили, что место есть, материалы есть, для священника дом тоже есть, а при доме есть участок, а места для покоса, выгула скота и других нужд они выделят из своих.
Казаки, чтобы был храм и священник, были готовы отдать своё. В первый раз получили отказ, мол, рядом в Нерчинске уже есть церковь. Но, в последствие, храм всё равно построили. Вера в их жизни была вот такой. Они в повседневности не представляли своей жизни без Бога. Более того, первые пограничные знаки были вырубленные топором на столбе кресты, чтобы было ясно – здесь уже Россия.
– Какой была обрядовая сторона христианства казаков и казачек?
– Несомненно, у казаков было обязательным участие в воскресных богослужениях и больших праздниках. Об этом мы можем прочитать даже в художественной литературе. «Поднятая целина» (роман Михаила Шолохова –ред.) например. Там в одном из эпизодов женщины казачки оставили полевые работы и пошли на праздник в станицу, где был храм. А ещё если праздник, то нужна и трапеза. Кто готовит? Женщина. А если никого нет? Значит жёны или невестки остаются дома, а мужчины там, на службе. Ну и, конечно, в жизни казаков были крещения, венчания. Невенчанный брак вообще был невозможным для казака.
– «Никого, кроме Бога». Почему?
– Казакам приходилось много воевать, и они были близки к смерти. Именно поэтому их вера была твёрже и решительнее, ярко-выраженной. Они в буквальном смысле ходили под Богом – сегодня казак жив, а завтра неизвестно что. У них даже песни как молитвы. Примеры – «Чёрный ворон», «Не для меня» и другие популярные казачьи песни.
О Калинино, Нерчинске и российском Забайкалье.
История места, где сейчас располагается село Калинино и реставрируется древнейший храм Забайкальского края, завязана на истории с казаками. Там был заключен «Нерчинский договор», а этот договор дал нам возможность спокойно существовать с юго-восточным соседом и отвлечь силы от военных столкновений.
– Я не профессиональный историк, но мое видение того, как Забайкалье стало российским, такое – князь Гантимур решил принять христианство. Он, на мой взгляд, продемонстрировал, что веру христианскую он принимает «не из-под палки», а потому, что это его личный и государственный подход.
Среди казаков были те, кто показали ему пример. Они жили так, что князь подумал, что если бы и его народ жил так, то было бы лучше. Я считаю, что православная вера и казаки явили тот пример, благодаря которому не только Забайкалье, но и весь Дальний Восток ныне российский.
– Что для вас Забайкалье? Чего бы вы пожелали забайкальцам в год празднования 370-летия российского Забайкалья?
– Забайкалье для меня любимый и родной край. Уже есть обыденная фраза, которую говорят везде: «Главное богатство – это люди». Во время проведения специальной военной операции, я могу свидетельствовать, что у нас замечательные и удивительные люди. И не только потому, что они у нас сейчас защищают Родину. А потому, как они живут там. У меня была несколько раз возможность общаться с ними.
Огромный внутренний потенциал живет в забайкальцах. Я люблю забайкальцев за ту душу и силу, которые в них есть и о которых они, порой, сами забывают. Я желаю, чтобы они об этом помнили – насколько они замечательные. Любите свою забайкальскую землю, гордитесь ей, не уезжайте и, как заповедовал нам Господь, «плодитесь и размножайтесь».
